Работает разреза организм
Когда в Прокопьевске действовали шахты, то мне как журналисту тоже приходилось по работе спускаться под землю
Очень нечасто, правда, и ненадолго. Но прочувствовать обстановку, условия, в каких трудятся шахтеры, хватало. Выйдешь на-гора и даже пасмурному солнышку улыбаешься. И думалось мне тогда, что работа на разрезах — это в сравнении с подземной добычей совсем просто.
Иллюзию такого заблуждения подпитывали нечастые поездки на конкурсы профсоревнований среди белазистов и экскаваторщиков. Проедешь в вахтовке минут десять, выйдешь в каком-то закутке на разрезе, где на небольшой площадке будут крутить «восьмерки» БЕЛАЗы, а экскаваторы огромным ковшом играть в мяч или закрывать спичечный коробок. Красиво, конечно. Мощь чувствуется. Но то, что на тебе лишь каска и нет ни светильника, ни самоспасателя, как-то расхолаживает. Естественные свет и воздух повсюду. Загорать можно и воздушные ванны принимать. Да работа почти на природе! В эту поездку на разрез все получилось слегка иначе.
Компания «Газпромнефть — смазочные материалы» предложила журналистам пресс-тур на угольный разрез на участке недр «Новоказанский-2». Проектная мощность участка составляет 5,5 миллиона тонн угля в год с запасами 329 миллионов тонн угля. Короче, копать тут можно долго.
Журналистов вместе с телеоператорами и фотографами набралось больше десятка. Не все кузбасские, были и те, что приехали издалека. Примерно за час мы добрались из центра Новокузнецка до административного комплекса разреза. Здесь я впервые оказался на инструктаже по безопасности. Перед спусками в шахту всегда был такой инструктаж. С демонстрацией, как включаться в самоспасатель, куда идти по подземным выработкам, если вдруг что… А перед посещением разреза — впервые. Казалось, ну что там может быть опасного? Не лезь под колеса и не прыгай с обрыва. Вот и все. Но инструктаж показал, что разрез — это не какая-то яма в земле, а мощный промышленный объект. В первую очередь — опасное производство.
Тут нужно держаться в тридцати метрах от высоковольтного оборудования. А оно на разрезе имеется в немалом количестве. Есть объекты с напряжением три, пять тысяч вольт и даже подстанция на 110 тысяч вольт. И все это связано линиями электропередач и кабелями. Рядом с ними тоже лучше рядом не быть. Если нарушена изоляция кабеля, есть риск возникновения «шагового напряжения». Тут не то что «не влезай — убьет», тут актуально «вообще шагу не делай — убьет».
— Шаговое напряжение можно почувствовать по некоторым признакам, — объясняют нам на инструктаже. — Например, ощущается мандраж в руках, покалывание. Признаком может быть сбивчивое дыхание, сильное сердцебиение, аритмия. Все! Встали и не отрывая стопы от земли и друг от друга медленно отходите назад на безопасное расстояние. Пятьдесят метров точно будет достаточно.
Плюс могут быть обрушения горных масс. Ближе, чем на пять метров, к краю откоса подходить нельзя. И смотреть, чтобы близко к образовавшимся трещинам в земле не оказаться. Такое тут тоже может быть. Маловероятно, но может. Ну а взрывные работы мы вообще не увидим. Не положено. Место, где и когда взрывают, даже военизированная охрана оцепляет.
Вышли мы с АБК, получили каски и сели в вахтовку. Погода отличная, за окнами зелень, настоящий лес. Можно сказать, что почти красиво. Почти, потому как видно, что рядом работает промышленный объект. Зеленый лес буквально обрезается обочиной технологической дороги. Резко и бескомпромиссно. Все, что мешает работе — выкорчевывается, срезается, убирается словно рукой гиганта.
Болтаемся в вахтовке примерно час. Трясет, но всем весело. Вроде как приключение для журналистов. Разговаривать крайне трудно, мешает шум. Подумалось: тут не вздремнешь по дороге к рабочему месту, как в междугороднем автобусе.
Доехали до ремонтной площадки. Ничего капитального из объектов нет. Вагончики с табличками принтерной печати, по которым можно понять, чей вагончик или что в вагончике. Кабеля, линии электропередач, бочки, бухты, строй складированных дорожных знаков и техника в разной степени разобранности. Ремонт. Здесь будут сейчас проводить новую экспериментальную диагностику БЕЛАЗа и экскаватора.
Сейчас за техникой особо внимательно нужно следить. Далеко не факт, что нужные запчасти могут быть так же доступны, как и до введения санкций. Кому-то по той же причине пришлось сменить производителя расходных материалов, типа масел, и неизвестно, как они себя покажут на производстве. У кого-то обслуживание техники прекратилось зарубежными производителями. Короче, бережней надо с железными лошадками. Важно заранее выявить, что в машине нужно починить, заменить, чтобы не случилась серьезная поломка. Иначе, как минимум, незапланированный простой. А время — деньги.
Для диагностики можно взять у техника масло на анализ. Она как кровь у человека. Покажет — здоров или нет. Если содержание железа, свинца или меди повышено, то уже понятно, что «болит». Собранные анализы-образцы обычно отправляют на экспертизу заграничному производителю техники или самого масла. Результаты ждать приходится до месяца. И тут как нельзя кстати подоспела разработка «Газпромнефти».
Этой цифровой платформе не грозит отключение, так как она полностью собственная отечественная разработка. На гонке «Шелковый путь» лаборатория обслуживала команду «МАЗ». На разрезах тоже своего рода гонка. Только строго регламентированная. Вон они, БЕЛАЗы, снуют среди экскаваторов. Сверху хорошо видно. Если хоть одна из этих огромных машин сломается и встанет посреди дороги или перестанет черпать уголь, то весь этот стройный танец нарушится.
— Система, которую нам предложили, интересная. Применять будем, — говорит Евгений Куценко, старший механик. — Надеюсь, она нам поможет вовремя выявлять «болячки» у техники. И уж точно сэкономим на диагностике по времени. Например, если какая-то деталь, узел вышли из строя, то на диагностику обычно требуется 24 часа. Тут на все уйдет всего лишь меньше часа. Мы быстро узнаем, что вышло из строя, что скоро может «полететь» и, соответственно, предупредить поломку. Пока новую разработку будем применять параллельно с обычной диагностикой. Один час погоды не делает. А если дело пойдет, то мы в будущем будем экономить каждый раз почти сутки.
Дальше поехали на смотровую площадку. Пыль клубами, форточки пришлось закрыть. Душно, жарко, трясет неимоверно. Приехали. Опять съемка.
Выгрузились, расставили камеры, запустили квадрокоптер, беседуем со специалистами. Всего в паре метров от нас проносятся БЕЛАЗы. Туда-сюда без перерыва. Работает огромный организм разреза. Со смотровой площадки это особенно хорошо видно. Небо как из другого мира. Вверху синева и покой, внизу пыль и рев. Там над обрывами — зелень и лес, тут — камни доисторических времен. Вон оно — время, полосами пород окольцевало периметр разреза. А горняки все глубже роют.
Мы давно выбились из графика. Едем обратно. Веселья уже нет. Тряска и пыль всех добили. Вроде бы не уголь добывали, а устали конкретно. Невеселые думы посещают — тут ведь везде был лес. Такой же, как чуть вдалеке от обочины технологической дороги. А рядом с обочиной просто жуть порой видишь. Вот березовая рощица. Была. Но дорога нарушила естественное движение воды. Место заболотилось и теперь из жижи торчат черные, покосившиеся стволы деревьев. Какими они были красивыми, видно по их более счастливым соседям, кого не коснулась болотная муть. А ведь лес тут был повсюду. Понимаю, что уголь нужен, рабочие места нужны. Все равно осадок на душе. Думается, уж лучше смотреть на борта подземных выработок, чем на такую природу. Успокаиваю себя мыслью, что когда-нибудь эти земли рекультивируют. Но это будет очень не скоро.
Наконец-то мы приехали обратно к административному зданию. Сдали каски, умылись, слегка отряхнулись от пыли. Мы не добывали уголь, но если каждый день мне бы приходилось вот так работать как журналисту… Часами за смену терпеть тряску. Глотать пыль. Жариться на солнце или мерзнуть под порывами ветра. И при этом заниматься ремонтом техники, которая внезапно встала?! Да уж, если технология себя хорошо зарекомендует, то Кузбасс будет считаться ее родиной, откуда она распространится по всей России, по самым разным регионам и отраслям промышленности.
Получается, мы сегодня были свидетелями зарождения чего-то нового и грандиозного? Возможно. Надо будет на всякий случай запомнить этот день.